Откроем вместе Слово Божье, 23 глава Евангелия Луки; Луки 23 глава. В нашем изучении этого великолепного Евангелия мы подходим сейчас к очень короткому свидетельству о самой смерти Иисуса Христа. Оно находится в стихах с 44 по 46; позвольте мне их вам прочесть. “Было же около шестого часа дня, и сделалась тьма по всей земле до часа девятого: и померкло солнце, и завеса в храме разодралась посредине. Иисус, возгласив громким голосом, сказал: Отче! в руки Твои предаю дух Мой. И, сие сказав, испустил дух.” До сих пор в истории о распятии Иисуса Христа вам могло показаться, что Он всего лишь жертва человеческого беззакония и жестокости. В издевательской последовательности судов, как Иудейского, так и Римского, которым Он был подвержен, неоднократно декларировалась Его невиновность, и всё же Он осуждён на смерть. Это несомненно могло бы считаться самым вопиюще несправедливым действием любого трибунала, совершённым против кого-либо в истории. Кроме этого, это претендует на самый несправедливый поступок людей, так как Христос был абсолютно безгрешным.

Это самое ужасное, что могли сделать люди. Это самое страшное, что люди когда-либо совершили. Очевидна несправедливость, за которой последовала равно ужасная жестокость. Превратив Иисуса в предмет своих насмешек, издеваясь над идеей, что он может быть каким-то царём, римские воины, следуя примеру религиозных Иудейских лидеров, водружают ему на голову терновый венец как мнимую царскую корону, покрывают его алой плащаницей, дают Ему в руки подобие скипетра и с ехидным сарказмом отдают ему царские почести. Когда Его в итоге предают на распятие, они распинают с одной стороны одного разбойника, и со второй стороны другого разбойника, чтобы высмеять идею царя с его двумя самыми знатными придворными по правую и левую руку от него. Затем они своими устами отпускают оскорбления в Его сторону – это и старейшины, и народ, и разбойники рядом с ним, а также солдаты – с сарказмом хуля Его, называя царём. Мы уже дали этому действу название “комедия на Голгофе.” Оно должно было выглядеть как пародия, фарс. Всё это должно было стать издевательством высшей степени. Но в самый разгар комедии происходит нечто драматическое. Комедия превращается в драму. И там, где центральное место занимали иудейские старейшины, руководившие всем происходящим, на первый план выходит кто-то другой. Во мгновение, комедия затихает и открывается драма. Игравшие главные роли в этой комедии исчезают, и величайшая личность выходит на сцену. Это никто иной, как сам Бог.

В тот день Бог появляется на Голгофе и превращает комедию в драму. Все мы понимаем смерть Христа. Мы все понимаем, что Христос умер за наши грехи. Любой настоящий христианин знает это и верит в это, но мы склонны смотреть на крест Христов либо в плане физических страданий, которые, как мы об этом рассуждали несколько недель назад, были одинаковы и для разбойников и для Христа и таким образом пленяют наше восприятие. Либо мы склонны рассматривать это как величайшую жертву любви со стороны Христа, что также верно. “Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих”. Он сам сказал это. И хоть нельзя не согласиться, что важно понимать те физические мучения, понимать и акцентировать ту любовь, на Голгофе присутствует главный элемент откровения Нового Завета, который часто игнорируется, а это – присутствие Бога. Голгофа в большей степени говорит о Божьем гневе, чем о чём-либо ещё. Да, тут видна человеческая жестокость и несправедливость высшей степени. Да, это высшая степень проявления жертвенной любви, но самое главное в том, что происходящее на Голгофе приобретает значение для вас и для меня только оттого, что Бог там совершает.

Именно в момент появления Бога на Голгофе, всё происходящее становится спасительным событием. Иисус – жертва человеческого беззакония. Иисус терпел ужасную, мучительную боль. Иисус добровольно из любви пожертвовал своей жизнью. Это всё истинно. Но нам нужно подумать об этом глубже. Нам нужно отойти от мелкой стороны бассейна, так сказать, на глубину. И это происходит, когда вы начинаете замечать присутствие Бога на Голгофе. Иисуса распяли в 9 утра в Пятницу на пасхальной неделе. В течение первых трёх часов, народ и старейшины, солдаты и даже разбойники были главными участниками событий. Богохульство, насмешки, презрение, оскорбление, издевательство – только один человек в течение этих трёх часов стал исключением из правила и это один из злодеев, которому Бог даровал жизнь и свет, чтобы он увидел истину и был чудным образом спасён, вися на кресте рядом с Иисусом. Остальные с удовольствием готовы продлить эту злую шутку как можно дольше, но комедия заканчивается в полдень. У них было три часа времени, и оно закончилось, и когда время закончилось, точно наступил конец. На сцену вышел Бог. До этого был спектакль людей; сейчас пришло время Божьего театра. До этого люди были актёрами на сцене, сейчас актёром становится Бог. Эти три стиха достаточно просты. Для них даже не требуется тезисный план. Создание плана было бы даже вторжением в их простоту. Естественно, плохая идея просто написать проповедь с целью приукрасить это событие. Структура текста очевидна. Тут не место для изобретения особого механизма, вторгающегося в простое великолепие этого отрывка, поэтому давайте просто взглянем на эти три стиха, и посмотрим, что они нам говорят.

44-й стих. “Было же около шестого часа дня.” Это обозначает полдень. Полдень. У евреев день начинался в 6 утра по-нашему. Помните, у них не было часов, поэтому время не отсчитывалось в часах, минутах, и секундах. Еврейский день начинался в районе 6 часов утра. Час отличался по своей продолжительности в зависимости от поры года, но шестой час - это всегда был полдень, солнце в зените. Это очень важный момент. Весна на территории Израиля, время - полдень. Яркий, засушливый, солнечный, до того яркое солнце, что невольно щуришься даже отводя глаза в сторону от солнца. Ровно полдень. Откройте 19 главу Иоанна, чтобы я вам что-то пояснил. Иоанн, также как и Матфей, Марк, и Лука, записывает повествование о смерти нашего Господа Иисуса Христа, которое полностью согласуется с остальными. Но имеется интересное замечание, на которое нужно обратить внимание здесь в 19 главе Иоанна в 14 стихе. Иисус стоит перед Пилатом и в 14 стихе сказано, что была пятница перед Пасхою (в оригинале День подготовки к Пасхе). Иисус находится на судилище, согласно 13-му стиху, называемом Лифостротон (в переводе “мощёный камнем”). По-еврейски это звучит Габбафа. Иисус стоит перед Пилатом. И там сказано “и час шестой”. Мы только что прочитали у Луки в 23 главе, что был шестой час, и Иисус уже три часа находился на кресте. По еврейскому времяисчислению было 9 часов утра. Как могло быть также шесть часов, когда Иисус был перед Пилатом? Ответ простой. Когда вы присутствуете в судебном зале Пилата в его владениях, там применяется римское время, а у римлян отсчёт времени начинался с полночи.

Было 6 часов утра, когда Иисус предстал перед Пилатом, и Пилат, хоть и знает, что Иисус невиновен, в итоге, под давлением, манипуляциями народа и их угрозами, принимает решение отправить Иисуса на распятие. Поэтому Иоанн просто отмечает, что сейчас 6 утра по римскому времени и Иисус ещё перед Пилатом. Три часа спустя, в 9 утра, его уже распяли. Ещё через три часа подходит к концу эта комедия. На протяжении трёх часов, пока Иисус находится на кресте – возвращаемся снова в 23 главу Луки – пока он находится на кресте, трижды слышны слова нашего Господа. Во-первых, Он говорит “Отче, прости им, ибо не знают что творят”. Во-вторых, он говорит, глядя на свою мать и на Иоанна, любимого ученика: “Се матерь твоя, се сын твой”. Этим самым он поручает Иоанну заботу о своей матери. И третьи слова Он произносит разбойнику, распятому рядом с Ним: “Сегодня же будешь со мною в раю”. За три часа Он произносит всего лишь три фразы. Воздух заполнен многословием, но это были издевательства и презрение, насмешки и оскорбления, которые толпа бросала в сторону распятого Иисуса. Но в полдень говорится: “сделалась тьма по всей земле до часа девятого: и померкло солнце”- буквально “перестало, потухло”.

Середина дня, полдень в разгаре, ослепляюще яркое солнце в зените посреди неба; и внезапно - кромешная тьма. Солнце пропадает; луны тоже нет. Звёзды не видны. Густая тьма. Этот шок невозможно вообразить. Немыслимо. Они чётко понимали, что делали, насмехаясь, произнося хульные слова, и внезапно, наступает жуткий, пугающий, тревожный момент, разбивающий их всю защиту и отрезвляющий их своевольные умы. Просто так, без предупреждения, их мир окутала тьма. Никакого электричества ведь нет; распространены только масляные лампы с плавающим фитилем – но днём то их никто не носил с собой. Тьма опускается на всю землю. Нам не известно насколько далеко. Голгофа, Иерусалим, вся Иудея? Мы не знаем, как далеко он легла, но вероятно тьма покрыла весь народ. Что стало причиной этой темноты? Некоторые предположили, что произошло естественное затмение солнца. Но это невозможно, так как праздник Пасхи устанавливается на полнолуние, а солнечное затмение не бывает при полной луне. Кто-то ещё предположил, что это свидетельство присутствия Сатаны, который низринул власть тьмы на голову Иисуса. Да, мы знаем, что ранее в евангелии Луки Иисус сказал: “...теперь время тьмы”. И нам понятно, что царству Сатаны присуща моральная и духовная тьма, но Сатана не управляет миром природы. Моральная тьма – да, духовная тьма – да, но тут ни одно, ни другое. Тьма в этом случае природная, и без естественного объяснения.

У нас есть только одно альтернативное предположение, и это Бог. Как бы происходящее восприняли евреи? Сказали бы они “Ухты, солнечное затмение!”? Нет, так как сейчас полнолуние и Пасха. Сказали бы они: “Сатана пришёл!”? Могли бы так сказать? Нет. Нет. Какова была бы их реакция? Какая первая мысль могла их посетить, когда мгновенно их окутала кромешная тьма, так что они не могли различить собственную руку перед собой и так продолжалось целых три часа? Они не могли сдвинуться с места. Не могли спуститься с горы. Вообще никуда не могли идти. Света не было нигде. Что бы они подумали? Какая первая мысль пришла бы им в голову? Кто-то может сказать, что они не могли подумать на Бога, так как Бог есть свет. Отчасти это верно. Бог изначально открылся, ведя народ Израильский из Египта, как свет днём и свет ночью, облачный столп света днём, и огненный столп света ночью. Бог действительно сошёл в славном свете Шекайны для пребывания в Святое Святых сначала в скинии и затем снова в храме, истинно и то, что Псалом 26:1 и другие псалмы говорят: “Господь – свет мой и спасение моё”, и Бог связывает Себя со светом. Но они также хорошо знали, что Бог ассоциируется и с тьмой. Им это было прекрасно известно. Для этого стоило вернуться аж в 15 главу Бытия, где Бог спускается для заключения завета с Авраамом, говоря, что он собирается заключить с ним завет, будущий Авраамов завет, чтобы благословить его, и чтобы через него благословить мир. И Бог говорит: “Я хочу скрепить этот завет в крови, поэтому заколи животных, рассеки их напополам и положи половины напротив друг друга. Одну мёртвую птицу положи здесь, а другую вот тут и разложи ровно все эти окровавленные куски”, именно так делали в древности. Так делали в знак заключения кровного завета. Два человека, заключавших этот завет, проходили между кровавыми половинами и этим скрепляли договор.

Только в случае с Божьим заветом, это - односторонний, безусловный завет, который Бог заключает только с Самим собой, и для Авраама нет требований, которые ему нужно выполнить, поэтому Бог наводит на Авраама глубокий сон. Вот как в Бытие описан момент появления Бога. “При захождении солнца, и вот ужас и мрак великий”. Когда появился Бог, Он пришёл как темнота. Он появился в Своём судном облачении. В 19 главе книги Исход мы снова видим, что у народа израильского темнота ассоциируется с присутствием Бога. Господь сказал Моисею: “Простри руку твою к небу”. И это происходит в Египте. “И будет тьма на земле Египетской, осязаемая тьма”. Когда Бог наводит тьму, она настолько густая, что её можно почувствовать. 19 глава книги Исход далее, “После выхода из Египта они пришли к подножию горы Синай, и стали у подошвы горы”. - 19 глава, 17 стих. Но в 16 стихе говорится: “Были громы и молнии, и густое облако над горою”. В 18 стихе записано: “Господь сошёл на неё в огне; и восходил от неё дым, как дым из печи, и вся гора сильно колебалась”. В 20 главе повторяется такая же драма. Сходит Бог; опускается тьма, густое облако, дым. Подобное представление Бога можно найти в книге Исайи 8:22 и в других местах.

Поэтому израильтянам хорошо известно, что присутствие Бога можно ассоциировать с сверхъестественной, необъяснимой темнотой. Речь не идёт о нескольких облаках закрывающих собой солнце. Имеется ввиду кромешная тьма. Но в этом есть ещё что-то большее, так как Божья тьма всегда ассоциировалась с судом, с осуждением. В Ветхом Завете имеется очень похожая тема, которая строится вокруг выражения День Господень. День Господа. Иногда это выражение даже написано заглавными буквами, так как представляет собой нарицательный термин. Это для того, что бы обозначить последний суд, словно сейчас ещё день человека, но грядёт День Господень. Наступает день, когда Бог придёт с окончательным эсхатологическим разрушительным судом. День Господень связан с судом, а суд с темнотой. Пророк Иоиль, 1 глава. Иоиль пишет об этом в 15 стихе: “О какой день! Ибо день Господень близок; как опустошение от Всемогущего придёт он”. Чем он будет характеризоваться? 2 глава Иоиля, 10 стих: “потрескается земля, поколеблется небо; солнце и луна помрачатся, и звёзды потеряют свой свет. И Господь даст глас Свой пред воинством Своим, ибо весьма многочисленно полчище Его и могуществен исполнитель слова Его. Ибо велик день Господень и весьма страшен, и кто выдержит его?”

Это разрушение. Это опустошение. Это смертельная опасность, и никому не удастся в этом выжить. В конце этой второй главы Иоиля в 30 стихе есть следующее: “И покажу знамения на небе и на земле”. говоря Дне Господнем. “Кровь и огонь и столпы дыма. Солнце превратится во тьму и луна – в кровь, прежде нежели наступит день Господень, великий и страшный”. Следующий пророк – Амос. 5 глава пророка Амоса, стих 20: “Разве день Господень не мрак, а свет?” Амоса 8:9, “И будет в тот день, говорит Господь Бог: произведу закат солнца в полдень и омрачу землю среди светлого дня”. Достаточно конкретно. Пророк Софония, 1 глава 14 стих: “Близок великий день Господа, близок, и очень поспешает: уже слышен голос дня Господня; горько возопиёт тогда и самый храбрый! День гнева – день сей, день скорби и тесноты, день опустошения и разорения, день тьмы и мрака, день облака и мглы”.

Они знали, что сверхъестественная темнота была связана с божественным судом. Она говорила не только о присутствии божественного, но и божественном присутствии в суде. И не только божественное присутствие в суде, но это говорило о последнем суде. И издеваясь и насмехаясь над Иисусом, в тот момент, когда их целый мир погрузился во тьму, они, должно быть, были ошеломлены мыслью, что комедии пришёл конец. Кстати, несколько стихов спустя, когда они спускались уже с горы после появления света, они били себя в грудь, что свидетельствовало о печали и страхе. Тьма символизирует Божий гнев. Такая кромешная тьма, которая намного сильнее темноты, сгустившейся в момент завета с Авраамом, намного страшнее тьмы, окружавшей гору Синай, это тьма Дня Господня. Та итоговая тьма осуждения. Что она символизирует? Присутствие Бога в осуждении. Поэтому я сказал, что на сцене появился новый участник. Бог спустился на Голгофу не в лучах света, но в темноте. Он появился, чтобы привести в исполнение приговор, не в эсхатологическом смысле суд будущего над нечестивыми, но в сотериологическом смысле осудить Единственного праведного. Происходящее на самом деле на Голгофе, друзья, – и именно в понимание этого нам стоит углубиться – далеко превосходит физические страдания, глубже самой идеи жертвенности Христа.

Происходящее здесь – это излияние божественного гнева в его наивысшей степени. Вот-вот прольётся вечный гнев и всё покрылось непроглядной мглой. Можно сказать по-другому. В тот день Бог низверг ад в Иерусалим. Матфея 8 глава, стих 12; Матфея 22 глава, стих 13; Матфея 25 глава, стих 30, в этих местах Иисус называет ад “тьмой внешней”, настоящая чёрная дыра, где плач и скрежет зубов в вечной беспросветной тьме. Это тьма Божьего осуждающего присутствия. Поэтому от середины дня до 3 часов по полудню ад посетил Иерусалим и Иудею. Бог появился во гневе, и что интересно, он прогневался не на римских солдат, это был гнев не против Иудейских старейшин, и даже не гнев против народа; гнев был направлен против Сына. Бог обрушил всю степень Своего гнева на Иисуса Христа. Как пророк Исайя выразил это в 13 главе 9 стих: “Гнев с пылающей яростью”. Там был ад. Что такое ад? В аду Бог вечно наказывает людей. В аду Бог вечно изливает на людей свою ярость. Бог стоит за силой наказания в аду. Если говорить, что ад – это отделение от Бога, то это только в смысле отделения от Его утешающего присутствия, но не в смысле Его наказывающего присутствия. Он тот, кто убивает душу и тело в аду. Он является владыкой ада, не Сатана. И Бог, наказывающий все души в вечном аду, появился в темноте Голгофы для наказания Своего Сына, и приготовил Своему Сыну вечный ад ради всех, кто будет веровать в Него.

Это та чаша, которую предчувствовал Иисус в Гефсиманском саду с такой неприязнью, что молил о возможности как-то её избежать. Друзья, на протяжении этих трёх часов нет больше места комедии. Ничего мы не читаем о словах презрения, издевательствах, насмешках и богохульствах. Никто ничего не произносит, даже Иисус. Иисус ничего не говорит за эти три часа. Никто другой тоже не произносит ни слова. На протяжении трёх часов Иисус испытывает на себе весь ад ради тех, кто будет верить в Него. Таким образом, тьма – это не отсутствие Бога, но как раз наоборот. Это присутствие Бога с Его полным судом, отмщением, и яростью; бесконечный гнев, движимый бесконечной праведностью направляет бесконечное наказание на вечного Сына, который должен был впитывать в себя вечный ад за эти три часа ради тех, кто поверит в Него. Именно в этот момент он своим телом несёт все наши грехи. Тут он был изъязвлен за преступления наши, мучим за беззакония наши. Здесь он сделался проклятьем ради нас. Это три часа Божьего гнева на Него. Размышление об этом просто поражает. Все, кто будут проводить вечность в аду, будут находиться там вечно, так как никогда не смогут искупить свои грехи. При этом Иисус за три часа смог вполне заплатить за грехи всех, кто когда-либо поверит. Каким образом? Потому что бесконечный гнев может быть исчерпан только вечной личностью.

Поразительно! Мы читаем “И сделалась тьма по всей земле до часа девятого”. С наступлением девятого часа тьма исчезла. Три часа. Через три часа после полудня свет возвращается. Марк повествует нам, что говорит Иисус. Евангелие Марка 15 глава, 33 стих, “В шестом же часу – так же как и Лука отмечает - настала тьма по всей земле и продолжалась до часа девятого”. В девятом часу, в три часа дня, тьма исчезла. “В девятом часу возопил Иисус громким голосом: Элои! Элои! Ламма савахвани? - что значит “Боже Мой! Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?” И как нам это правильно понимать? Богословы всегда думали над этим, обсуждали и многие тома уже написаны на этот счёт. Определённо, я не думаю, что имею более глубокое разумение, чем они, но я не считаю, что тут всё настолько сложно, как многие стараются это представить. Возможно, ожидания Иисуса как человека в теле были в том, что после исчезновения тьмы и принятия им полной чаши Божьей ярости для удовлетворения Божьей святости ради всех верующих, наступит немедленное облегчение. Со стороны отца последует мгновенное сочувствие и участие. Он не почувствует более осуждающего присутствия Бога, но ощутит сладкое утешение от общения с Богом. Но этого нет. Этого нет.

Гнев пролился. Бог был там во всей своей полноте. Он не отсутствовал; Он был там изливая Свой гнев. Но когда тьма бежала, также удалился и Бог своей необъяснимой дорогой. Мне кажется, наш Господь говорит: “Где же утешение?” Был момент после того, как суд свершился, после того как Он принял всю ярость Божьего осуждающего присутствия, когда Он ожидал сладостного утешения, а его не последовало. И в невообразимом истощении после той тьмы звучит “Боже Мой, Боже Мой. Для чего Ты Меня оставил?” Вопрос звучит справедливо. Почему Бог не послал Ему утешение сразу, мгновенно сладость общения? Вот, мне кажется это и есть настоящее страдание ада. Это напоминание всем грешникам, что в аду полная ярость Божьего осуждающего присутствия, и Бог никогда не придёт туда с утешением. Это настоящий ад, и ад пришёл на Голгофу в тот день во всей своей полноте. Таков он ад. Наказание без облегчения.

Можно подумать, что выражение “Боже Мой, Боже Мой” какое-то более отстранённое или менее любящее, чем “Отец”. Это единственный случай во всём Новом Завете, когда Иисус обращается к Богу иначе, чем “Отец”; всегда раньше звучало “Отче”, кроме этого: “Боже Мой, Боже Мой”. Служит ли это показателем какой-то перемены в Его отношении к Богу? Потерял ли Он любовь к Своему Отцу? Считаю, что я могу вам помочь с этим. Иисус использовал двойные обращения в ряде случаев. Первый раз это “Марфа, Марфа”. Было ли это свидетельством отсутствия любви? Я так не думаю. В этом случае присутствовало разочарование, не так ли? “Марфа, Марфа”. Это очень лично выражение. Выражение любви с присутствующим оттенком разочарования. Как вам это? Это в Луки 10:41. А как насчёт Луки 20:22-31? Он обращается к Петру и что говорит? “Симон, Симон”. Разве тут отсутствует любовь? Нет. Это очень личное обращение с оттенком разочарования. Ещё Луки 13:34. “Иерусалим, Иерусалим”. Это отсутствие любви? “Сколько раз я хотел собрать вас, и вы не захотели. Се, оставляется вам дом ваш пуст”. Это выражение любви с разочарованием. И также “Боже Мой, Боже Мой”. Это выражение близости, желанной любви с разочарованием, прямо как Давид, который плакал “Авессалом, Авессалом”. Сын мой. Любовь с разочарованием.

Можете открыть и послушать слова из 7 главы Матфея, “Многие скажут Мне, “Господи, Господи”, Я объявлю “Я никогда не знал вас”. Эти отвергнутые Господом люди, которые думают, что имеют очень близкие отношения с Ним, будут разочарованы. Когда он произносит “Боже Мой, Боже Мой”, это очень личное, но в этом выражено разочарование ситуацией. Где утешение? Но это и есть ад, через который Он прошёл. И вот затем стих 45, где Бог подчёркивает дело, совершённое Им на кресте. Лука описывает нам – это потрясающий факт, но сказано весьма мягко – “И завеса в храме разодралась посредине”. Мы читаем, и нам кажется, в этой строчке нет ничего особенного. Но вы должны понять, что тут происходит. На три часа опустилась темнота, кромешная тьма. Невозможно было увидеть даже своей руки перед собой. Все стояли вокруг, пытаясь обсуждать и выяснять происходящее. И это люди связывают с божественным присутствием и судом. Священники в храме готовятся приступить к закланию десятков тысяч агнцев и других животных, они готовы выполнять свою кровавую Пасхальную работу. Тут у вас и все поклоняющиеся, люди, которые не пошли на Голгофу, они все бродят в центре города – по оценкам их может быть до двух миллионов – и все они застыли прямо там, где находились на три часа. И вот снова становится светло, и если мы просто подумаем о священниках в храме, они, наверняка, старались прийти в себя, планируя наверстать потерянное в темноте время и запустить весь процесс, так как Пасхальных агнцев принято заколать между тремя и пятью часами дня.

И вот, как только они начинают закалывать пасхальных ягнят, они слышат шум; громкий звук чего-то рвущегося, доносящийся из Святилища и Святого Святых, когда Бог разорвал завесу сверху донизу. Матфей уточняет, что это произошло сверху донизу. Лука говорит, что завеса разодралась на две части. Прямо по средине Бог разодрал ту завесу. В храме было 13 разных завес, но только одна считалась самой главной. Именно она препятствовала доступу в Святое Святых, и она была там по прямому Божьему повелению, так как путь к Богу до этого не был открытым. Первосвященник мог войти туда один раз в году, и только первосвященник и лишь с целью кропления крови на крышку ковчега завета, и затем сразу возвращался. Тогда доступ к Богу ещё не был официально открыт. “Святое Святых” символизировало присутствие Бога, и доступ в него для всех был закрыт, и вот точно в 3:00 по полудню, или где-то в это время, засиял снова свет и Бог открывает настежь Святое Святых, так как Иисус Христос официально предоставил доступ в него. Крест – это искупление. Завеса – это доступ. Его смертью утверждён Новый Завет. Договор вступил в силу. Люди получали спасение и до этого, но официальное утверждение и установление Нового Завета не случилось до тех пор, пока Иисус не умер на кресте, после чего Бог разорвал надвое завесу и открыл путь в Своё присутствие.

После этого происшествия в храме отпала надобность. Первосвященник стал не нужен. Отпала необходимость во всех священниках. Ненужными стали и все жертвы. Всё, что происходило в том месте утратило актуальность. Всё закончилось. Это были тени; символы того, что должно было прийти. Поэтому, точно в то время, когда священники начинали закалывать животных, неспособных понести грехи, Бог отрыл доступ в своё присутствие в результате жертвы Того, кто действительно понёс на себе грех. Невероятный момент! Просто невероятный!

Немного раньше на той неделе, Иисус провозгласил физическое разрушение храма, “Не останется камня на камне”, это в 21 главе, стихи 5 и 6. И вот сейчас Бог выносит приговор всей системе. Вся эта система, вся храмовая система должна была служить средством, через которое грешник мог получить доступ к Богу, но ничто из этого никогда не могло с этой задачей справиться, до тех пор, пока Иисус не умер на кресте и Бог признал действенность жертвы и разодрал ту завесу. Читая девятую главу послания к Евреям, в первых восьми стихах мы слышим о том, как Бог спроектировал это место, и святое святых, и отделяющую завесу, так что никто не мог зайти за неё. А читая далее в 9 главе мы приходим к стихам с 11 по 14, и внезапно всё резко меняется. Послушайте, что говорится в 9 главе Евреям в 11 стихе: “Но Христос, Первосвященник будущих благ, придя с большею и совершеннейшею скиниею, нерукотворённою, то есть не такового устроения, и не с кровью козлов и тельцов, но со Своею Кровью, однажды вошёл во святилище и приобрёл вечное искупление”. Это момент утверждения Нового Завета, поэтому в 10 главе Евреям, стих 19 говорится: “Так как Иисус открыл путь во Святилище, у нас есть дерзновение входить во святилище посредством Крови Иисуса Христа, путём новым и живым, который Он вновь открыл нам через завесу, то есть плоть Свою. Да приступаем с искренним сердцем, с полною верою, кроплением очистив сердца от порочной совести, и омыв тело водою чистою”. Сейчас мы можем прибегать, говорится в Евреям 4:16, “к престолу благодати, чтобы получить милость и обрести благодать для благовременной помощи”. Бог разодрал завесу; дело было закончено.

Кстати говоря, Матфей в 27 главе 51 стихе так говорит про этот же самый момент: “И земля потряслась; и камни расселись”. Землетрясение такой мощности, что камни раскалывались. Здесь в Южной Калифорнии мы очень хорошо знакомы с землетрясениями. Это землетрясение настолько мощное, что камни раскалываются на части. Я не знаю какой бал это будет по шкале Рихтера – восемь? Землетрясение такой силы парализовало бы Иерусалим. Если собрать вместе все происшествия, то очень страшный день получается. И вы догадываетесь, с чем бы евреи ассоциировали землетрясение? Я зачитывал вам из книг пророков о землетрясениях, которые связаны с присутствием Бога и его судом при наступлении Дня Господня. Когда Бог сошёл на гору Синай, говорится в Исход 19:18, вся гора тряслась. В Псалме 17 стих 8 мы читаем: “Потряслась и всколебалась земля, дрогнули и подвиглись основания гор, ибо разгневался Бог”. Когда всё покрывается тьмой – это знак божественного суда. Когда содрогается земля – это проявление божественной ярости. Псалом 67:9, “Земля тряслась, даже небеса таяли от лица Божия, и этот Синай – (двигался) от лица Божия, Бога Израилева”. В своём небольшом пророчестве пророк Наум так написал: “Горы трясутся перед Ним, и холмы тают, и земля колеблется пред лицом Его, и вселенная и все живущие в ней”. Бог присутствует в темноте. Бог и в землетрясении. Книга Откровение повествует о том, что в конце, во время последнего суда будут такие землетрясения, о которых люди в мире никогда не слышали.

Это Божья ярость. Она направлена не против религиозных старейшин, не против Евреев, не против Римлян, не против того народа, а против собственного Сына. Бог в Своём осуждающем присутствии. Но это ещё не всё. Да, Бог пришёл со своим судом, но не забывайте, что Он и разорвал завесу – то негативное, обозначенное тьмой и землетрясением, а положительный эффект того суда в том, что открылся новый путь. При этом есть и ещё один положительный результат. Вот, что Матфей говорит в 27 главе в 52 стихе: “и гробы отверзлись” сразу же после землетрясения “и многие тела усопших святых воскресли и, выйдя из гробов по воскресении Его, вошли в святой град и явились многим”. Вот это да! Каковы достижения подвига Христа на кресте? Доступ к Богу и жизнь после смерти. И Бог организует драматическую иллюстрацию этого, раздирает надвое завесу, показывая тем самым открытый доступ; умершие люди выходят из гробов в прославленных телах. Они не показываются на людях до самого дня воскресения, чтобы Христа видели первенцем из воскресших, и ходят, свидетельствуя о силе воскресения Христа. Необыкновенный день. Когда Бог пришёл осуществить суд, Он также пришёл и дать спасение, не так ли? Осуждение Своему сыну и спасение нам. Вся ярость направлена на Христа, а для нас открывается путь. Весь гнев почил на Христе. А нам стала доступна жизнь после смерти.

После исчезновения темноты, окончания землетрясения, после того, как разодралась завеса, в Иерусалиме должно быть царил невообразимый хаос, но на среднем кресте сохранялось непоколебимое спокойствие. Откройте 19 главу Иоанна. Иисус в этот момент словно “глаз бури” - область тихой погоды в центре тропического циклона. Он сохраняет совершенное спокойствие. Иоанна 19:28, “После того” – после всего, что мы тут описали - ”Иисус, зная, что уже всё совершилось, да сбудется Писание”. Всё. Всё сбылось уже. Он всё на себя взял. Путь открыт. Жизнь воскресения обеспечена. Он закончил дело. И в этой обстановке безмятежного спокойствия он произносит “Жажду”. Такое удивительно человеческое желание. Помните, он отказывался пить по ходу всех этих событий, чтобы в полноте прочувствовать всё, что ему предстояло пережить. Но всё закончилось. “Я жажду”. “Тут стоял сосуд, полный уксуса. Воины, напоив уксусом губку и наложив на иссоп, поднесли к устам Его. Когда же Иисус вкусил уксуса, сказал: ‘Тетелестай!’ - Cовершилось!’ И, преклонив главу, предал дух”. Вернёмся обратно в 23 главу Евангелия Луки и там подойдём к завершению.

После того, как он произнёс “Жажду”, и после того как победно зазвучало “Совершилось!” - непосредственно перед тем как Он испустил свой дух, Лука в 46 стихе 23 главы отмечает очень важную деталь: “Иисус, возгласив громким голосом”. Матфея 27:30 записано то же самое. И Марк это же говорит в 15 главе 37 стихе. Для жертвы распятия, которая умирает естественной смертью от удушения, невозможно выдать такой возглас. Кислорода не хватает, сил нет, едва можно шептать несвязное ввиду сильного травматического шока от распятия. Но он силён. Он торжествует. В 10 главе Иоанна Иисус говорил: “Пастырь добрый полагает жизнь свою за овец”. Ещё сказал: “Никто не отнимает жизнь Мою у Меня. Я сам отдаю её. Имею власть отдать её и власть имею опять принять её”. Никто не отнимает её у меня. Вот вам доказательство. “Возгласил громким голосом”. Он восклицает изо всей силы, на полные лёгкие воздуха. И что он говорит? “Отче! В руки Твои предаю дух Мой”. И все евреи вокруг это очень хорошо поняли. Это звучал Псалом 30, 6 стих. Очень знакомый для них отрывок Писания. На самом деле, они его прекрасно знали, так как это была их вечерняя молитва. Они молились ею перед сном. Можно сказать, это как у нас молитва-песня “Я отдыхать на ночь ложусь”. “В руки Твои предаю дух Мой”. Очень знакомо для них всех. Они молились так регулярно. Но Иисус внёс два изменения в эту молитву. Во-первых, Он что-то добавил, “Отче”. Сладостное общение снова восстановлено. Ад царил там на протяжении трёх часов, и затем исчез. Наказание завершилось. Страдание закончилось. Снова восстановлено сладкое общение с Отцом.

Но ещё Он из этого выражения что-то опустил. 5 стих 30 Псалма заканчивается так: “Ты избавлял меня, Господи, Боже истины”, или вариант перевода “Ты искупил меня”. Но не Христос был искуплен на кресте. Он был искупителем. Точность Писания поражает. Он добавляет “Отче”, чтобы показать каких отношений мы должны ожидать. И убирает слова о личном искуплении, так как не Он был искуплен; Он стал искупителем. Иисус цитирует Псалом 30, потому что это молитва праведного страдальца, который посреди собственных страданий говорит: “Всё, что я могу - это вверить своё сердце Тебе, предать Тебе мой дух и всю мою жизнь”. А Иисус – совершенный, безгрешный, праведный страдалец, который при смерти выражает полную преданность любви Своего Отца и доверяет обетованию принять Его. Пётр говорил, что Он, страдая, не угрожал, но предавал Себя верному создателю. Кстати, Стефан это тоже позаимствовал. Вспомните, как умирая Стефан сказал: “Иисус! Прими дух мой!” также как Иисус, который говорил “Отче, прими дух Мой”.

Итак, после этого Лука записал: “И сие сказав, испустил дух”. Очень наглядно при своей простоте, но при этом весьма сдержанно. Таким образом Бог произвёл заклание Своего пасхального Агнца, а этим Божьим пасхальным Агнцем стал Его единородный первенец. Как мы должны отреагировать на это? Это мы рассмотрим в следующий раз, но по крайней мере заглянем в 47 стих в завершение. “Сотник же, видев происходившее, прославил” – Что? Что? Да, такой должна быть реакция, не так ли? Какая другая реакция окажется столь уместной, кроме прославления Бога? Все гимны благословения в Новом Завете – это выражение хвалы Богу за искупление. Мы хотим слиться с небесными сонмами и петь “Достоин Агнец закланный”, принимая силу и честь, и славу и богатство, и премудрость и крепость. Отреагировать на это можно только одним способом, сказав “Когда б я целым миром обладал, то дар мой был бы слишком мал”. Мне ничего не нужно из того, что может предложить этот мир. Я всё отдам ради Христа, который для меня всё во всём.

Отец наш, мы благодарим Тебя за такую неопровержимо яркую и ясную картину Голгофы, где наш Господь принял Твоё осуждение и гнев и понёс наше наказание. У нас отнимается речь в этот момент, думая о величии Его жертвы и величии Твоей благодати к нам, таким совершенно недостойным. Господь, совершай свою работу в наших сердцах, и мы будем возносить тебе благодарность. Мы хотим жить так, чтобы наша благодарность Тебе была очевидна для всех. Как всегда, мы молимся ради славы Христа. Аминь.

Translated by: Veniamin Artsiukh